[V-Seregon]

Пишет Rokubantai Taicho. Муррр, как же я этого ждал))))) И вот свершилось....

Автор: я, конечно
Название: Просьба
Фэндом: Блич
Жанр: юмор
Рейтинг: нет
Персонажи: Ичиго, Бьякуя, Гриммджо
Дисклеймер: ясно, что не мое)
Предупреждение: написано для и по просьбе Arrancar. Фик - приквел к серии драбблов Полевые заметки Урахары.

И вот оно

Самый
невозмутимый капитан Готея 13 стоял уже минут пять с открытым ртом и
вытаращенными глазами. В этот раз ему не помогли ни аристократическая
гордость,ни долгие тренировки, ни чувство собственного достоинства.
Кучики Бьякуя просто впал в ступор.
- Я же тебе говорил, не надо
вот так просто все вываливать на этого типа, - веселый смешок только
заставил сильнее нахмуриться рыжие брови.
Куросаки Ичиго вздохнул и еще раз помахал рукой перед глазами капитана. Не помогло.
- А если он так и будет стоять всю ночь?
- Отвали. Лучше воды принеси.
- Давай искупаем его хорошенько.
И
вот эта-то мысль и оказалась спасительной для аристократа. Огромным
усилием воли вынырнул он из ступора и еще раз осмыслил все произошедшее.
Вечером
после ужина Рукия смиренно склонила голову и дрожащим голоском
попросила у уважаемого нии-самы совета. Исполняющему обязанности
шинигами Куросаки Ичиго срочно требовалась помощь. На этом известии
Бьякуя нахмурился. Он отлично знал удивительную способность юного гения
находить неприятности на свои нижние полушария, и эти самые
"приключения" оборачивались потом локальной войной и небольшим концом
света для всего Сейретея. Только о этого Ичиго всегда всех спасал в
гордом одиночестве, поддерживаемый,в итоге, всеми остальными. Во что же
такое но влип, что ему нужна помощь?
Бьякуя был не просто гордым
главой клана, но и умным стратегом. Он решил все разведать сам. Поэтому
ночью около полуночи, как и было оговорено заранее, он открыл личные
врата клана Кучики и явился самолично в мир живых. Ох,зря он это
сделал, не заглянув сперва в четвертый отряд за успокоительным. За что
и поплатился сильнейшим шоком.
А как еще можно было отреагировать,
узрев развалившегося вальяжно на кровати, принадлежащей Куросаки Ичиго,
голубоволосого арранкара.
- Йо,- добил этот субъект остолбеневшего на миг капитана. - Так, значит, это я у тебя жить буду?
- Жить? - пробормотал враз тупо засоображавший Бьякуя.
- Ну, его девать некуда, - вступился за нагло ухмыляющегося Гриммджо сидящий тут же кровати Ичиго.
- Убей, - нашел единственно правильный выход капитан.
- Бьякуя! - возмутился Ичиго. - Он мой друг!
Вот
на этом-то месте аристократ и впал в культурную кому, стараясь
переварить услышанное. Гриммджо на миг скривился,словно от зубной
боли,а потом сочувственно закивал. Видимо, он эту фразу слышал уже не
один раз и уже не шарахался.
- Друг... - прошептал потрясенно Кучики,все еще с трудом веря в услышанное. - Да ты понимаешь, что говоришь? - не выдержал он.
-
Понимаю, - рыжее недоразумение уверенно кивнуло и, упрямо сжав губы,
уставилось капитану в глаза. Бьякуя с ужасом начал понимать, что весь
этот нелепый фарс и не думал превращаться в плохую шутку и ему так и
придется согласиться на бредовое предложение. Почему,он и сам не знал.
Но за все время, что он был знаком с Куросаки, все самые безумные на
первый взгляд поступки последнего всегда приносили пользу всем.
Бьякуя
выдохнул. Ичиго благодарно улыбнулся. Гриммджо опасливо покосился на
обоих. А потом врата закрылись за двумя фигурами, а Куросаки облегченно
свалился на кровать. Бьякуя еще будет ему благодарен. Что думал обо
всем этом сам капитан, Ичиго интересовало мало.
А думал тайчо много,
усиленно и такими словами,что, услышь их Ренджи,непременно начал бы
заикаться от зависти к глубоким лингвистическим познаниям начальства.
Хорошо, что у врат в поместье охраны не было - благоразумный Кучики
догадался их отослать, видимо чувствуя заранее, что за приключение он
нашел на свою шею. Не тревожа слуг,Бьякуя сам выдал Гриммджо домашнюю
юкату и проводил арранкара в его временную комнату. Шестой посопел
немного, но потом довольно вежливо кивнул. Еще днем Ичиго провел с ним
воспитательную беседу всеми доступными методами, и теперь Эспада четко
следовал инструкции: не хамить,не грубить,не нарываться, лучше вообще
молчать и быть спокойным и покладистым. Поэтому Джаггерджек только
скромно поинтересовался, дадут ли ему пожрать, и, заверенный в
трехразовом питании, поплелся в ванну. После, шлепая босыми ногами и
оставляя на полу капли воды, стекающие с непослушных прядей,
проследовал за все еще хранящим гробовое молчание капитаном в столовую.
Умяв все,что было на столе,он довольно развалился на подушках и
задумался. Все было не так плохо,как он рассчитывал. Жить можно.Вот
только....
Бьякуя вздрогнули выронил все еще крепко сжимаемые в руке палочки, когда ему в бедро ткнулась голубая макушка.
-
Ну,чего уставился? - пробурчал Гриммджо в ответ на отразившееся на лице
капитана недоумение. - Куросаки после ужина всегда за ухом чешет.
Бьякуя сглотнул, все еще не веря в происходящее. Сейчас, в его доме один из эспады... враг... и он его должен чесать за ухом???
-
Ну? - требовательно рявкнул кошак, но потом вспомнил кулак Ичиго у
своего носа и сделал самые жалобные глаза,какие только мог. Это
оказалось слишком много для расшатанной нервной системы капитана.
Обреченно покорившись неизбежности, он с отчаянием наблюдал, как его
рука против его же воли опустилась на голову довольно прикрывшего глаза
Гриммджо. Еще влажные волосы оказались на удивление мягкими, и Бьякуя
медленно пропустил их сквозь пальцы, а затем принялся поглаживать
балдеющего Джаггерджека за ухом. Гриммджо был правильным котом, поэтому
вскоре комната огласилась низким, вибрирующим мурчанием. Посидев
немного и понаслаждавшись такой хрупкой гармонией, оба единодушно
решили, что хватит нежностей, и сразу же засобирались спать. Шестой,
помня наставления, пробормотал что-то похожее на:"Спи крепко и вечно",
Бьякуя подумал, что непременно придушит Куросаки, главное, чтобы Рукия
не встряла в процесс, и два странных обитателя поместья разошлись до
утра.
На следующий день Бьякуя поднялся раньше обычного, быстро
что-то заглотал и помчался на работу, одолеваемый сомнениями по поводу
правильности принятого решения. На утреннем собрании капитанов ему
неожиданно тепло улыбнулся Укитаке-тайчо, а Кьераку-тайчо даже
подмигнул. Кучики задумался. Имело ли такое необычное поведение
капитанов какое-либо отношение к поселившемуся у него арранкару или это
просто совпадение. Додумать ему не дала проникновенная речь со-тайчо.
Гриммджо
проснулся ближе к полудню и блаженно потянулся. В кой-то веки после его
переселения из Уэко Мундо никто не будил его рано утром пинком в живот
и не пытался завязать на макушке бантик. В бешеной семейке Куросаки не
помогали даже угрозы пойти сдаться в общество защиты животных. Все
заботились о "питомце" с необычайным рвением, и это пугало даже больше,
чем перспектива стать комнатной зверушкой Ичимару Гина.
Гриммджо
потянулся и принюхался. Едва заметно пахло чем-то вкусным, и Шестой
решил не ждать личного приглашения, а поплелся на запах, находя
безошибочно кухню. Там-то его и обнаружил вернувшийся домой Бьякуя.
Умудренный опытом бесчисленных сражений, Шестой безошибочно определил:
сейчас будут бить. Вот только он, с чашкой молока в одной руке и рыбьим
хвостом, торчащим изо рта явно не был противником для зеленого от гнева
капитана, судорожно схватившегося за меч.
- Я - редкий вид! -
Гриммджо чуть не подавился рыбой, стараясь втиснутся в угол меж
холодильником и столом, все еще прижимая к груди миску с молоком, как
величайшее в мире сокровище. - Меня нельзя бить! Я - кот!!! Нежное
создание!
- Я бить не буду,- прошипел сам на себя не похожий Бьякуя. - Я убью!
Такого
позора капитан еще не испытывал в своей жизни. Когда после собрания к
нему подошли Кьераку и Джуширо и, загадочно улыбнувшись, "незаметно"
сняли с белоснежного хаори ярко синий волос. Как и ожидалось, этим
фактом сразу заинтересовалась собиравшая на всех компромат, как и
полагает тайной полиции, Сой Фонг. Зараки, не интересующийся ничем,
кроме драк, индиферентно пожал плечами и погладил по голове Ячиру.
- У Бьякусика подружка. - заверещало это мелкое создание. - С голубыми волосами. Голубые волосы красивыееее.....
А со-тайчо только сильнее зажмурился и явно ухмылялся в бороду, но этого никто не видел.

Конец.